Четверг, 28.03.2024, 12:24
Евгений Чижов
Главная | Регистрация | Вход Приветствую Вас Гость | RSS
Меню сайта
Форма входа
Очарованный странник
(о книге «Черный и зеленый» Дмитрия Данилова)


Не так уж редко писатели предпринимают попытки взломать рамки литературных условностей и вместо набора старых или новых приемов предложить читателю «исповедь горячего сердца». Это романтическое в основе своей стремление знакомо нам по множеству авторов от Достоевского до Лимонова, но, кажется, никому еще не удалось зайти в отказе от литературности дальше Дмитрия Данилова. В его прозе нет не только вымышленного, также как и невымышленного сюжета, не только заслуживающих этого названия событий, но, как правило, и сколько-нибудь отчетливых персонажей. (А когда они возникают, то часто остаются безымянными, как в рассказе «Более пожилой человек», непонятно, в каких отношениях находящимися друг с другом, как бы недопроявленными). Что же в таком случае в этой прозе есть? Во что предлагается вникать читателю на протяжении 320 страниц книги? Проще всего ответить цитатой: «Жизнь – сумма мелких движений» (Бродский). Вот на этих-то «мелких движениях», остающихся незамеченными, в результате чего жизнь непоправимо протекает меж пальцев, и сосредоточено внимание автора. Но не только. Оптика его зрения настроена на все, находящееся в стороне от столбовой дороги жизни, на бесполезное, выпавшее из времени, никому не нужное. Кому, скажем, нужны небольшие подмосковные городки и поселки, по которым пролегает путь героя повести «Черный и зеленый», навьюченного тяжеленными сумками с чаем, которым он торгует вразнос? Что интересного можно найти в этих Богом забытых местах? Они нужны мне, решает Данилов, и день за днем отправляется в свое нелегкое путешествие по Подмосковью. Прежде он уже торговал открытками и книгами, но никто их не брал, его уволили. Ситуация безнадежна: никакой приличной работы нет и не предвидится, нужно как-то кормить семью. Причем, что характерно для прозы Данилова, эта ситуация не экстремальная или «пограничная», а совершенно обыденная, в такую же попадали в те годы тысячи людей. Но в своей заурядности она тем более безнадежна, как безнадежна, по большей части, обычная, загнанная в тупик своего времени и места, человеческая жизнь. И вот наш новый офеня, взвалив на себя сумки с чаем, пускается в странствие по Подмосковью: по странным, неучтенным, лишенным внешней привлекательности, цепенеющим вне времени местам. И чудесным образом сам как будто выходит из времени, растворяется в невзрачном пейзаже, сливается с окружающим до полного самозабвения и на дне безнадежности обретает внезапную радость. «Тихо, небо. Как-то стало хорошо и все равно. … Равнодушная радость разливалась по тихим деревянно-бетонным окрестностям. Можно так сидеть до конца рабочего дня, до последней электрички, потом отчитаться о поездке, сказать: достигнуто состояние тишины путем созерцания облаков». Местные жители, начавшие, наконец, раскупать чай, проникают в повествование, не будучи ни описаны, ни персонифицированы, одними лишь голосами, точно услышанной речью. И монолог автора переходит во многоголосье, а непритязательный рассказ на глазах у читателя превращается в эпос – настоящий эпос Подмосковья со свойственными этому жанру длительными перечислениями и ровной интонацией. В этом неожиданном эпосе обретают голос не только неназванные обитатели крошечных городков и поселков, но, кажется, и сама местность с ее улицами, домами, ларьками и магазинами на равных с людьми вступает в повествование. «Тишина, летнее утро, поле, и посреди поля одинокий сарай. Хотелось смотреть и смотреть, не отрываясь, на этот прекрасный одинокий сарай, но поезд, свиснув, поехал в Смоленск, и сарай медленно уплыл в бесконечность». Читателю, сумевшему уловить интонацию этой повести, разлитая на ее страницах радость передается напрямую, без посредства сложных литературных конструкций.

На противоположном полюсе творчества Данилова находятся его лучшие рассказы: «Дом-музей», «Более пожилой человек», «Митино, Сходненская». Если полюс повести «Черный и зеленый» хочется назвать райским, то полюс этих рассказов будет, без преувеличения, адским. И если в «Доме-музее» ситуация еще как-то скрашивается нелепым комизмом происходящего, то другие из названных рассказов безнадежны без всякого просвета. Здесь действительность тоже складывается из незначительных деталей, но резко поменялось их восприятие, и каждая следующая деталь громоздится на предыдущую, лишь увеличивая тяжесть и невыносимость окружающего. Любое движение здесь бессмысленно, любой жест несет в себе ощущение своей напрасности. Мир существует лишь для того, чтобы всей своей тяжестью наваливаться на автора, лезть ему в глаза своими изнурительными и бессмысленными частностями. Чуть ли не те же самые улицы, дома, гаражи, заборы, которые прежде обладали одному ему открывавшейся радостью, теперь, как кирпич к кирпичу, складываются в стену тюрьмы, из которой нет выхода.

Что же произошло? Конечно, это депрессия. То, что на языке медицины объясняется нехваткой нейротрансмиттеров, в переводе на человеческий означает твердую уверенность, что этот мир непригоден для жизни, он не лучший, а худший из возможных. От этого было бы легко отмахнуться, как от клинического медицинского случая, если бы мир на каждом шагу услужливо не предлагал подтверждений, что все именно так и есть. Что склонный к депрессии просто видит глубже и дальше тех, кто от этой склонности избавлен и пребывает поэтому в блаженном неведении. Но парадоксальным образом то обстоятельство, что в России действительность дает куда больше оснований для депрессии, чем на Западе, привело к тому, что в русской литературе эта тема оказалась вне закона. Еще в чеховской «Попрыгунье» «хандра» живописца Рябовского выглядит вздорным капризом в сравнении с кротким терпением жертвующего собой ради спасенья больного доктора Дымова. Здесь всегда было слишком много объективных причин для отчаянья, чтобы позволять себе такую роскошь без явной причины. Если тебя не изувечили на фронте, не упекли в лагерь, не унизили на работе – чего тебе еще? Живи да радуйся. Но у некоторых не получается. Выживающий не спрашивает, для чего он борется за жизнь, но живущему нужно знать, зачем он живет. В западной литературе депрессивное мироощущение отчетливо различимо в творчестве многих писателей, как просто хороших (Грэм Грин), так и признанных великими (Кафка, Беккет). Причем если «просто хороший» автор ищет и, конечно, легко находит причину депрессии в стечении внешних обстоятельств, политических, личных или иных, то «великие» скорбят о безысходности человеческой ситуации как таковой, независимо от конкретного положения дел. В нашей литературе я могу вспомнить лишь два поздних шедевра Юрия Казакова («Свечечка», «Во сне ты горько плакал»), где сумрачное мироощущение не сводилось бы к конкретным причинам. Рассказы Данилова продолжают этот совсем короткий ряд. Несмотря на погруженность авторского взгляда в предметный мир, на отчетливую «посюсторонность» и конкретность, речь в них идет о самых последних вопросах. Невозможно не почувствовать, что дотошное воспроизведение непрерывного процесса протекания жизни само по себе вызывает вопрос, куда и зачем эта жизнь течет, а перечисление деталей и частностей заставляет задуматься об их смысле. На всех столь тщательно описываемых Даниловым вещах лежит небесный отсвет. Только в одних текстах отбрасывающее этот отсвет небо полно лучащегося сияния, а в других – беспросветно-свинцово. Есть и промежуточные тексты, расположенные между описанными полюсами, над которыми установилась, так сказать, переменная облачность.

Условные приемы, из которых складывается рассказ или повесть, давно уже сделались настолько привычны, что попытка обойтись без них зачастую автоматически переводит произведение в разряд экспериментальных. Прозу Данилова действительно можно назвать экспериментальной, но это эксперимент ни в коем случае не чисто формальный, это «эксперимент с человеческим лицом». И на редкость естественное, ненапряженное выражение этого лица, как правило, несколько растерянное, погруженное в самозабвенное созерцание, просветленное или печальное, запоминается читателю надолго.

Евгений Чижов
Поиск
Друзья сайта
  • Официальный блог
  • Сообщество uCoz
  • FAQ по системе
  • Инструкции для uCoz
  • Copyright MyCorp © 2024.
    Создать бесплатный сайт с uCoz